СLASSICAL MUSIC NEWS - Призраки Геликон-оперы
В Московском музыкальном театре «Геликон-опера» под руководством Дмитрия Бертмана состоялась премьера «оперы-детектива» Джан Карло Менотти «Медиум».
Это очень компактное произведение: в нём задействован небольшой состав оркестра, пять солистов и один актёр с немой ролью. Продолжительность — всего час. Именно такой формат оказался наиболее востребованным в Нью-Йорке 40-х годов, когда разносторонне одарённый выходец из Ломбардии впервые представил «Медиума» публике (1946).
В основе идеи и сюжета лежат впечатления композитора от реального спиритического сеанса, где он присутствовал десятилетием ранее. Сам Менотти скептически относился к подобного рода явлениям и был поражён тем, как ведут себя люди, страстно желающие пообщаться с миром духов.
Команда постановщиков во главе с режиссёром Ильёй Ильиным не стала переносить действие оперы в какую-либо иную эпоху и кардинально менять основной сюжет. Такое решение оказалось, на мой взгляд, весьма удачным. Хотя бы потому, что оно дало возможность сделать красивые исторические костюмы (Ника Велегжанинова) и соорудить атмосферный стол, украшенный обаятельными грифонами и магической полусферой, откуда по Белоколонному залу княгини Шаховской разлетаются инфернальные тени (художник-постановщик — Ростислав Протасов, художник по свету — Денис Енюков).
Одна из главных тем оперы — непробиваемая убеждённость в существовании сверхъестественного, которую не может сломить даже добровольное разоблачение обмана его организаторами: называющая себя «медиумом» мадам Флора (для родных — просто «Баба») и призналась во всём, и отвечавшие за спецэффекты механизмы продемонстрировала, и дочь, изображавшую призраков, показала, и деньги вернула, но ничего не смогло разубедить клиентов, желавших верить в то, что они общались со своими умершими детьми.
Человека нельзя осуждать за неосторожное доверие, попадание в сети обманщиков, веру в неправду. Но отрицание очевидного раскрытия обмана — повод для посещения психотерапевта, потому что оно несёт в себе катастрофические последствия для жизни.
Другая тема — деградация самого обманщика, попадание в собственную ловушку, стремительное усугубление разрыва с реальностью, закономерные трагические события. Я позволю себе не согласиться с режиссёром, назвавшим финал оперы открытым: в конце-то как раз всё предельно ясно. Но автор оперы и впрямь не отвечает на вопрос, кто именно пытался задушить Бабу-Флору во время сеанса: был ли это Тоби, её немой приёмный сын, или кто-то из клиентов, или пожелавший проучить шарлатанку призрак, или же ей просто показалось. Тут действительно каждому зрителю предоставляется возможность сделать свой выбор.
Единственная светлая линия в опере — Моника и Тоби, дети, страдающие от абьюзивного поведения спятившей алкоголички. Может быть, нельзя с уверенностью говорить об их сопротивлении участию в надувательстве, но композитор ясно показывает предпосылки к тому, что у них есть шансы стать полноценными членами общества. И даже полюбить друг друга — данная неосуществившаяся перспектива в спектакле специально подчёркнута, чтобы разбавить мрачную атмосферу.
Но ставить оперу в полном соответствии с авторским замыслом сейчас просто неприлично — не в те времена живём, к счастью. Поэтому кое-что режиссёр всё-таки привнёс.
Время действия разведено на 10 лет: за эти годы дети успели вырасти и такой приём придаёт всей истории более «капитальный» характер и даже в каком-то смысле нагляднее демонстрирует разрушение психики — как у матери, так и у живших под её горячей рукой детей. Особенно ярко это смотрится в контрасте с другими персонажами оперы, клиентами Флоры, судя по всему, нашедшими в себе силы справиться с потерями.
Неизбежное следствие такого шага — необходимость задействовать в ролях Моники и Тоби по два актёра. Поскольку в самой Геликон-опере пока нет детской студии, для участия в спектакле приглашены учащиеся музыкальных образовательных учреждений и студии «Актёр».
Недосказанность Менотти в отношении драматургического триггера истории подсказала режиссёру ключ для главной фишки спектакля. Вместо того, чтобы предложить одну-единственную трактовку сюжета и его развития, Илья Ильин разработал и прорепетировал с певцами несколько вариантов финала, и какой их них будет сыгран, решается за час до начала спектакля с помощью считалочки.
Чтобы не разрушать интригу, я не буду пересказывать версию, разыгранную на пресс-показе. Но, судя по словам режиссёра, ни один вариант не связан с мистикой. Данную линию он предпочёл не развивать, и тому есть понятные причины: нежелание накликать на театр ещё одну беду вдобавок к той, что уже случилась.
Премьера приходится на сороковой день со дня смерти Владимира Горохова, первого заместителя генерального директора-художественного руководителя. Роль, какую он играл в жизни театра, сложно описать в двух словах — это невосполнимая потеря и я прошу геликоновцев принять мои искренние соболезнования. Премьера, о которой Владимир особенно радел, посвящена его памяти.
***
Музыкальный стиль Менотти представляет собой сплав Пуччини — от него композитор перенял выразительные мелодии, как, например, в чарующей песне Моники о Чёрном лебеде — и Мусоргского, стремившегося к достоверной передаче нотами интонаций человеческой речи.
Либретто, написанное, кстати, самим композитором, было переведено на русский язык (Марина Мишук). В конкретном случае с этим, наверное, можно смириться, потому что, во-первых, эту оперу и в других странах часто переводят, а во-вторых, если театр ставит «детектив», то пусть уж и зрители вникают в интригу без дополнительного «медиума» в виде субтитров. Смею только надеяться, что это никогда не станет всеохватной тенденцией.
В главной роли — Лариса Костюк. Несмотря на неизбежные признаки творческой зрелости в голосе, она драматично исполняет свою партию и прекрасно входит в образ деградирующей дамы, достоверно изображает физическую мощь и душевную слабость, самоуверенную злость, сменяющуюся отчаянным страхом.
Ольга Щеглова, Константин Бржинский и Валентина Гофер (супруги Гобино и миссис Нолан) показали яркий и слаженный музыкально-актёрский ансамбль, а оба Тоби — Иван Новоселов (младший) и Николай Пацюк (старший) — живые детские и юношеские эмоции.
Блестяще выступила Александра Соколова (Моника во втором действии). В драматических кульминациях её голосу ещё не хватает мясистой уверенности, но нежность тембра и в целом хорошая кантилена в Вальсе вряд ли смогла бы кого-то оставить равнодушным.
Самой яркой исполнительницей в предпремьерном составе стала Ангелина Сазонова, исполнившая роль «маленькой» Моники в первом действии. Несмотря на молодой возраст, она проявила удивительную техническую грамотность, совсем недетское самообладание и обезоруживающую свободу существования на сцене. Я надеюсь, что её многообещающий талант ещё заставит о себе говорить.
Хорошо проявил себя и оркестр Геликона под руководством Валерия Кирьянова. Дирижёра характеризует безошибочное чувство стиля, особая чуткость к индивидуальным чертам музыкального языка композиторов и умение добиваться от оркестрантов безукоризненной точности в отношении мельчайших деталей.
В одном из залов фойе открыта небольшая выставка, посвящённая нескольким самым известным медиумам из истории человечества.
«Гвоздь» экспозиции — особое зеркало: усевшись перед ним любой желающий может получить пророчество о своей судьбе, а на входе каждый зритель получает ещё и печеньку с предсказанием. По части информационного креатива, сопровождающего каждую премьеру, Геликон-опере, безусловно, нет равных.
Автор: Сергей Евдокимов
Источник: Сlassical music news