«Российская газета». Лейла Гучмазова. Ангелы вне гравитации

В спектакле «Трилогия» в Геликон-опере люди свободно летают

Статусное событие - часть программы года 750-летия Данте Алигьери Итальянского института культуры, к тому же первые гастроли и первый балетный спектакль на сцене обновленного театра Геликон-опера. Интерес подогревался фотографиями артистов, парящих по воздуху в обнимку с воздушными шарами и программными установками режиссера-постановщика No Gravity Dance Company Эмильяно Пеллисари.

Пять из десяти лет существования труппы Эмильяно Пеллисари работает над «Божественной комедией» Данте, объединил в спектакле «Трилогия» чистилище, ад и рай и пришел к выводу, что между небом и землей можно одолеть законы гравитации.

Поползший занавес открыл глубокую перспективу сцены за прозрачным экраном, задав почтительное расстояние между артистом и зрителем и пообещав оптическую иллюзию. Голос «за кадром» призвал по-итальянски «Оставь надежду всяк сюда входящий» - и началось. Ровно посреди сцены между небом и землей завис витрувианский человек Леонардо, по-балетному конкретно вписанный в рамку из четырех тел. Тела меняли положение, рамка - очертания, артисты разлетались в разные стороны и собирались в новую картинку. Зрительское детское «ах» сменилось назойливой мыслью-буравчиком - как это сделано? Если артист летит вправо, слева должны быть опора или трос. Если плашмя крутится вокруг своей оси, то опора или трос должны быть у пояса. Но их нет, совсем нет. И потом - как он выверчивается спиралью?

Самое дивное, что действо ни на секунду не выглядело цирковой забавой.

Меж тем сталкеры ада и рая изогнулись скорпионами на двух параллельных брусьях - брусья исчезли, а они остались стоять в воздухе как ни в чем не бывало. Разгоняя тучи огромными веерами, прямо с неба припорхали два ангела. Тренированные тела словно в калейдоскопе выстраивались в сложные конструкции, и только нагруженный собственным визуальным опытом русский зритель мог уловить в них сходство с пирамидами синеблузников. Но итальянцы отличались радикально по существу: все движения - прыжки, па, повороты, захваты, невероятные переплетения тел - были безусильны.

Самое дивное, что действо ни на секунду не выглядело цирковой забавой - культурные цитаты выдают в постановщике Эмильяно Пеллисари книжного червя. Можно разглядеть Данте: человечек в магическом шаре плескался будто младенец в материнской утробе, горестный, как те некрещеные пред вратами рая, а Паоло и Франческа неслись друг к другу по воздуху из разных углов не в силах разъединиться. Но не только Данте. Мелькает Лаокоон с сыновьями, мальтийский крест из человеческих тел превращается в григорианский, а потом в психоделический гигантский цветок с живыми лепестками. Подчеркнуто тянут друг к другу руки неземные существа, как Господь к своему творению с фрески Сикстинской капеллы. Человек под венецианской маской Доктора Чумы раздирает облака тюля.

В музыке спектакль не так изыскан, как в культурных аллюзиях, да и полтора часа смотрятся перегружено: Эмильяно Пеллисари сам становится похож на ребенка в магазине игрушек, решившего взять сразу все. Но все прощает созданная из человеческих тел умопомрачительной красоты библейская лестница Иакова с земли на небо. На ней бы можно было остановиться.

Суровый Данте не презирал сонета, и первые гастролеры отлично оснащенной Геликон-оперы показали, что игра со зрителем может быть одновременно простой и очень эффектной. Да, о театральном секрете нам после спектакля рассказали, но на то он и секрет. А на сцене пусть парят ангелы, призывая в нашей суете если не вспомнить о небе, то хотя бы перечитать Данте.

Лейла Гучмазова, «Российская газета» - Федеральный выпуск №6864 (293)
http://www.rg.ru/2015/12/25/trilogiya.html